Отблески тьмы - Страница 10

- Это что за ствол у тебя, если не секрет? - спросил я, не удержавшись.

- Самозарядный карабин Симонова образца сорок пятого года, калибра шесть с половиной миллиметров, - ответил тот, а затем спросил у меня сам: - У вас такие были?

- Похожие, но не совсем такие, - сказал я всматриваясь.

Магазин что-то очень прямой, необычно. Да и емкость непонятная у него, если по размеру судить. А СКС у меня самого дома есть, охотничий, так что я в курсе, что к чему.

- Сколько патронов?

- Пятнадцать. С американского карабина, как говорят, взяли компоновку, - пояснил солдат. - Американские здесь попадаются, они тоже на пятнадцать. Правда наш мощнее намного, и на холоде надежней.

- А что за патрон шесть с половиной?

- А черт его знает, - пожал плечами боец, - Я не в курсе. Тут шесть с половиной основным калибром, что у карабина, что у пулемета ручного. Шесть и пять на сорок четыре. Да на вот, глянь...

Он вытащил из подсумка один магазин, выщелкнул верхний патрон и кинул его мне.

Ага, гильза чуть менее под конус, чем наша калашовская, и подлиннее. Пуля тоже заметно остроконечней, чем привычная семерка и потощей будет. Откуда калибр такой? Если бы про нас разговор, то сказал бы, что от японской "арисаки" пошел, только укоротили гильзу... а может так и было? Как тут история развивалась, черт ее знает. У нас в первую мировую и "арисаками" пользовались, и под патрон для нее Федоров автомат изобрел. Первый в истории. Почему нет?

- А чего пламегаситель такой странный? - спросил я, кинув патрон обратно.

- Чтобы гранатами стрелять, - ответил боец и снова полез в подсумок: - Вот, гляди, на пять холостых патронов магазин, боевой в него не всунешь.

Действительно, в руке у него появился короткий магазин с наглухо сходящимися впереди губками, патрон с пулей в него не втолкнешь - не влезет, только холостой с замятым дульцем.

- А вот граната, - добавил собеседник и вытащил из длинного брезентового подсумка нечто вроде маленькой минометной мины с длинным тонким хвостом, - Насадил на ствол, газоотвод перекрыл, холостые вставил - и бах! Знаком с такими?

- Нет, у нас не было, - покачал я головой.

- Из разных мы с тобой мест, - заключил он, - У нас были. Хорошая штука, можно метров за двести стрелять.

- У нас подствольные гранатометы.

Он ничего не ответил, лишь пожал плечами. Подозреваю, что попытки определить кто откуда тут вроде как стандартная процедура знакомства.

В комнатку заглянул младший сержант, рыжий и усатый, сказал:

- Давай, попаданец, отвезем тебя куда полагается.

На улице прямо возле дота стояла знакомая по фильмам "полуторка", маленький неуклюжий грузовичок, у которого на деревянном борту кузова большими белыми буквами было написано "Комендатура".

- Давайте оба в кузов, - сказал сержант, забираясь за руль машины.

Карабкаться было невысоко, да и задний борт был откинут. У борта переднего имелась лавка, на которой мы вдвоем с бойцом и уселись.

- Давно ты здесь? - спросил я его.

- Года два, - ответил он, и что-то прикинув, добавил: - Чуть больше, два и месяц.

- И как?

- Да нормально, могло быть и хуже, - пожал он плечами, - Живем - хлеб жуем. Пока цел, служба идет. Да не ссы, все пучком будет, все равно отсюда никуда не денешься.

Фыркнув мотором и душераздирающе проскрежетав коробкой, "полуторка" дернула с места чуть не прыжком, так, что я с лавки едва не свалился, но дальше покатила неторопливо, не набирая, судя по всему, и сорока километров в час. В лицо опять сыпануло мелким дождем, я поплотней завернулся в дождевик, чувствуя, как промозглая сырость забирается и под него, и под толстый свитер.

Потянулась прямая грязноватая улица с высокими тополями по бокам, прикрывающие обшарпанные стены домов, покрытые осыпающейся штукатуркой, крашенной в желтоватый цвет. Тянулись дома жилые, какие-то учреждения, школа с барельефами в виде глобусов, планеров и пионерских галстуков по фасаду, какой-то сквер с памятником не пойми кому. Появились пешеходы, одетые все больше или в допотопную военную форму, или в какую-то ее комбинацию с гражданской одеждой. Впрочем, была одежда и просто гражданская.

- Слуш, а чего столько народу по форме-то, а? - спросил я.

- А что тут еще носить? - удивился он вопросу. - В магазинах здесь по одежде голяк, а если где и есть что, то такого вида, что смотреть страшно, разве что под машиной валяться. А на складах таких галифе с гимнастерками на целую ударную армию хватит. Или две. Вот и выдают. Ну еще тетки свитера вяжут, продают на базаре, а остальное все такое вот... Куртки кожаные кто-то наладился делать, где-то шить начали, но пока мало и дорого. Да и все, в общем.

Он покачал носком кирзового сапога, выставив его вперед. Кирзачи были виду самого привычного, знакомого с юности, так сказать.

- А тут правда война только закончилась?

- Да вроде как, - кивнул боец, - Но тут ее не было, фронт не дошел, как я понял. Верст двести сюда не дошел. Зато складов военных здесь до черта, вроде как поближе к фронту везли. Или с фронта.

- У вас... ну, откуда ты сам, война была?

- Ага, еще какая, - кивнул он, - В сорок шестом закончилась. Перемирием.

- А началась?

- В сороковом.

Я присвистнул мысленно. У нас все же на два года меньше тянулась. Интересно, что там у них творилось, в реальности, откуда провалился в эти мрачные места мой конвойный. Но спрашивать не стал.

Чем ближе к самому центру, тем людней было на улицах. Были вооруженные люди, а были и безоружные, на первый взгляд. Я даже не выдержал и уточнил:

- А днем тут безопасно, точно?